Десари потрясенно хлопала глазами, не в силах заговорить.

— Ты подтвердил мои опасения, — севшим голосом проговорил эмиссар. — Что ждет ее дальше? Она будет так страдать всю жизнь?

Десари пришла в себя и тронула целителя за руку.

— Так я магус? Это правда? Но что же мне теперь делать?

Зот вымученно улыбнулся, стараясь не показать своего волнения девочке.

— Простите за нескромный вопрос, молодая госпожа, но у вас уже начались лунные дни? То есть кровь, которая…

— Я знаю, что это. Эфа мне рассказывала, — перебила его Десари. — Нет, еще не начались. Эфа говорит, мне еще рано. Это важно?

— Ко всем женщинам они приходят в разное время, и здесь пока не о чем переживать. Однако, как правило, дар проявляет себя в полной мере после того, как человеческое тело более-менее сформируется. У женщин это часто происходит после появления лунных дней. Сейчас вы еще не созрели, а ваше тело еще не до конца понимает, что с ним происходит, и борется с даром, поскольку он, полагаю, слишком силен. Придется потерпеть некоторое время, затем будет всплеск силы — и здесь необходимо, чтобы рядом был кто-то, кто сможет вам помочь, а после начнется долгий путь по обузданию собственных способностей, обретению власти над ними и… Выбору, как их применять.

Симуз отлип от стены и подошел ближе.

— Значит, Десари предстоит еще несколько лет мучений? Но с каждым разом все хуже, и она…

— Мне и правда очень плохо, но мастер Алой готовит отвары, — тихо проговорила девочка. — Иногда они помогают. Но редко.

Целитель покачал головой.

— Буду откровенен: толку от них будет немного. Отвары и прочие целебные порошки лишь немного успокаивают тело, но ваш дар — способность разума, а может и вовсе что-то высшее. Никто точно не понимает, каким законам подчиняется эфир. Даже магусы лишь пользуются своими возможностями, но остаются в полном неведении относительно их истинного происхождения. Как ни тяжело это признавать, от отваров лекаря легче вам не станет. Однако…

Зот резко замолчал, когда в дверь покоев постучали. Это была Эфа — три коротких удара, небольшой промежуток, снова три коротких удара.

«Кто-то идет».

Эфа вошла в покои и с удивительной для ее полноты грацией пролавировала меж резными стульями и коваными торшерами.

— Уходите, — бросила она по-эннийски. — Быстрее. Хозяин вернулся.

Десари обменялась с отцом короткими взглядами и принялась помогать Зоту собирать разбросанные шарики.

— Спасибо, Эфа, — эмиссар вложил в ее ладонь мешочек с деньгами, но она даже не взглянула на плату и с неожиданным презрением оттолкнула его руку.

— Девочка страдает — вот почему я тебе помогаю. Живее, я проведу вас ходом для слуг.

Зот уже застегивал сумку, когда Симуз наклонился, чтобы обнять дочь.

— Наш маленький секрет, помнишь? — шепнул он ей на ухо.

— Даже сейчас?

— Особенно сейчас. У меня есть мысли, как тебе помочь, но пока — никому ни слова, хорошо?

— Хорошо. Мне страшно, папа.

Он обнял ее еще крепче и зарылся носом в спутанные волосы.

— Мне тоже. Очень. Но я придумаю, как тебе помочь. Обязательно. Дай мне немного времени и постарайся не волноваться.

— Только не пропадай надолго. — Она чмокнула его в щеку и поморщилась, уколовшись о щетину. — И побрейся!

— Как пожелаете, моя юная госпожа.

Он нехотя выпустил ее из объятий и, взмахнув рукой на прощание, поспешил за Эфой. Десари незаметно вытащила из-под одеяла шарик из прозрачного камня, который не успела положить в сумку целителя. Он слабо светился.

— Веселое приключение ты мне устроил! — Зотикус оперся о неровную стену, пытаясь выровнять дыхание. Беготня по подземельям магистерского дворца выбила из него дух, а необходимость перемахнуть через высокий забор и вовсе лишила сил. — Вот уж не думал, что снова придется заниматься подобным. А ведь стал уважаемым человеком, купил два этажа в приличном районе, чтобы заниматься практикой… И вот, пожалуйста, все как в молодости, когда мы только познакомились…

Симуз по привычке огляделся в поисках погони, но не заметил никого. Они молча спустились по затененной стороне лестницы, попетляли по нескольким узким переулкам спящего города и наконец оказались на пороге района, в котором обитал Зот.

— Ты осознаешь, свидетелем чего сегодня стал? — спросил Симуз, затолкав его в крохотный дворик с колодцем. Здесь царила настолько густая тишина, что приходилось говорить шепотом.

— Я не идиот, — отозвался целитель. — Идиоты живут недолго.

— Болтливые умники — тоже.

— Не буду спрашивать, почему дочь такого босяка, как ты, вдруг поселилась во дворце самой могущественной задницы в Эннии. Ты ведь даже не энниец…

— Выводы сделай сам. А лучше — даже не пытайся об этом размышлять.

— Понял, не дурак. Так мы в расчете?

— Считай, что да. И еще кое-что…. — Симуз подошел к колодцу и опустил привязанный кувшин, чтобы зачерпнуть немного воды. — Пить будешь?

— Давай. До сих пор грудь горит после пробежки, что ты мне устроил.

Эмиссар протянул скользкий от влаги кувшин целителю. Он сбросил сумку на землю и взялся было за ручку, когда Симуз резко ударил его под дых, дернул на себя, и, развернувшись, толкнул к колодцу. Кувшин грохнулся на траву и чудом не разбился — хвала мягким кочкам. Эмиссар свесил Зота над бездонной дырой колодца, удерживая лишь за пояс — одно неосторожное движение — и магус полетит вниз.

— Так и знал, — прохрипел Зот. — А ведь я к тебе хорошо относился и рискнул шкурой ради твоей дочурки.

Симуз встряхнул целителя и свесил ниже.

— Заткнись и слушай внимательно, — тихо рыкнул он. — После всего, что ты сегодня узнал, я должен тебя убить. Любой человек в здравом рассудке должен это сделать. Но я не хочу.

— Не представляешь, как я рад это слышать, — сдавленно хихикнул Зот. — Счастье-то какое!

— Сейчас я отпущу тебя, и каждый снова заживет своей жизнью. Ты отдал мне долг, и я уважаю это. Но я буду следить за тобой, за тем, что ты говоришь и делаешь. И если я узнаю, что ты хоть кому-то намекнул о том, где был и что видел, пожалеешь, что сегодня не утоп в колодце. Понял?

— Черт тебя дери, Сим… Я и не собирался…

— Не отсвечивай. Не попадайся. Молчи.

— Разумеется, чтоб тебя! А теперь верни меня, пожалуйста, на твердую землю. Больно уж ноги по ней соскучились.

Эмиссар рывком поставил его на ноги и оттолкнул прочь от колодца. Зот рухнул на четвереньки и медленно поднялся.

— Последний вопрос. Как облегчить ее страдания, пока тело не примет дар?

— Покой и смирение, — откашлявшись, сказал целитель. — Только так.

— Это не работает. Над ней и так трясутся, как над хрустальной вазой.

Зот подхватил сумку и, отряхнув ее от пыли, повесил через плечо.

— Знаешь, что-то после этого едва не случившегося купания у меня испортилось настроение, — сказал он. — Поэтому я дам тебе лишь одну подсказку, а об остальном думай сам — целее буду.

— Как ей помочь? Отвечай!

— Не что, а кто. А теперь отпусти меня и проваливай в свой Эмиссариат. Надеюсь, мы действительно в расчете.

— Если захочу найти тебя, найду.

— Еще бы, с такой талантливой дочуркой-то. Прощай, Сим. И спасибо, что не убил. Признаться, когда я понял, во что вляпался, мысленно попрощался с жизнью.

— От живого тебя больше толку, — отмахнулся эмиссар. — Постарайся, чтобы я не пожалел о своем решении.

— О, поверь, я постараюсь, чтобы ты и вовсе забыл о моем существовании. Прощай, Сим. И удачи. Вам с девочкой она пригодится.

Зот расправил плащ на худых плечах, повернулся и медленно побрел прочь. Симуз поднял кувшин, вытер его рукавом и зачерпнул немного воды.

— Не что, а кто. Вот, значит, как… Воистину, у небес своеобразное чувство юмора.

3.3 Миссолен

— Еще вина, ваша светлость? — На тонких капризно изогнутых губах Изары играло подобие любезной улыбки, но Демос не обманывался. Из всего дворянства эта взбалмошная таргосийская курица по-настоящему ненавидела лишь его.